Михаил Булгаков

В безбрежных просторах океана, который, — вероятно, за его постоянные штормы и волнения, —  весьма  остроумно  был  назван некими шутниками Тихим, под  …  градусов широты и … долготы находился большой  необитаемый  остров.  Время  шло,  и  остров постепенно был  заселен  и  освоен прославленными, родственными друг другу  племенами  —  красными  эфиопами,  так  называемыми белыми маврами, и еще маврами некоего неопределенного цвета, не то  черного  с желтизной, не то желтого  с  чернотой.  Впрочем, пьяные  матросы  с  изредка  забредавших сюда судов  отнюдь  не утруждали себя излишне скрупулезным различением всех  тонкостей туземной окраски  и  всех  подряд  островитян называли попросту черно…ыми.

Когда знаменитый мореплаватель, лорд  Гленарван,  на своем корабле "Надежда" впервые причалил к острову, то он открыл, что здесь  господствует  довольно  своеобразный  социальный  строй. Несмотря на  то,  что  красные эфиопы десятикратно превосходили своим числом белых и разноцветных мавров, вся полнота власти на острове  была  в руках исключительно этих последних. На  троне, воздвигнутом под  сенью  пальм,  восседал царственный властелин острова  Сиси-Бузи  в  роскошном  наряде  из  рыбьих  костей  и консервных  банок.   После   него  занимали  почетные  места  — верховный главнокомандующий Рики-Тики-Тави и главный жрец  всея мавров и эфиопов.

Их  охраняла  отборная, вооруженная  увесистыми дубинками, лейб-гвардия, набранная из самых разноцветных мавров.

Красные  же  эфиопы  смиренно обрабатывали маисовые  поля, принадлежащие  белым  маврам,  ловили  для  них,  а так же  для разноцветных мавров рыбу и собирали черепашьи яйца.

Лорд  Гленарван  незамедлительно  приступил  к  совершению известной процедуры, каковую он производил всегда  и везде, где бы не появлялся: водрузил на вершине горы британский  флаг и на своем прекрасном английском языке  с  оксфордским произношением торжественно изрек:

— Отныне этот остров принадлежит британской короне!

Однако,  тут  произошло  досадное  недоразумение.  Эфиопы, которые не владели никакими языками, кроме своего собственного, и в силу этой невежественности ни черта не поняли из английской речи  благородного  лорда,  с   радостными   воплями  обступили имперский флаг.  Островитян  привела  в  восторг его прекрасная ткань и они, разодрав  флаг  на множество кусков, тотчас начали сооружать себе из них красивые набедренные повязки. В наказание за подобное  святотатство  матросы,  по приказу лорда, схватили осквернителей,  разложили  под пальмами, содрали у них с  бедер злосчастные повязки и нещадно выпороли.

Так  состоялось   первое   приобщение   темных  эфиопов  к цивилизации,   после   чего   лорду    пришлось    вступать   в непосредственные переговоры с самим  Сиси-Бузи.  Его высочество нахально заявил благородному лорду, что остров принадлежит ему, Сиси-Бузи, и никакого флага не надо.

В ходе переговоров  выяснилось, что еще до прибытия к этим берегам лорда  Гленарвана,  остров  открыли уже дважды. Сначала здесь  побывали  немцы,  а  затем  еще  и  другие,  которые ели лягушек. И  в  доказательство  своих  слов  Сиси-Бузи указал на красовавшееся  на  его шее  ожерелье  из  консервных  банок.  В заключение его царское величество дипломатично выразить  весьма тонкую мысль:

— Огненная вода — это очень вкусно, да!

— Вижу, вижу, что вы уже успели об этом пронюхать, собачьи дети,  —  с оксфордской  изысканностью  буркнул  себе  под  нос благородный лорд  и, хлопнув по-приятельски Сиси-Бузи по плечу, великодушно   дозволил   ему  считать   сей   чудный   островок по-прежнему  его  собственностью.  Что же касается  британского флага,  то  договорились,  что  он  тоже  останется  висеть  на верхушке горы, — он ведь  там  никому не мешает. А в  остальном все остается без изменений, так как и было  раньше. После этого начался  товарообмен.  Матросы извлекли  из  трюмов  стеклянные бусы, банки  залежалых  сардин,  сахарин  и  бутылки с огненной водой.  Эфиопы  же с ликованием вытащили к  берегу  целые  горы бобровых мехов, слоновой кости, рыбы, черепашьих яиц и жемчуга.

Сиси-бузи забрал всю  огненную  воду себе, сардины тоже, а стеклянные бусы и сахарин милостиво уступил эфиопам.

С этого  момента  наладились регулярные сношения острова с цивилизованным миром.  В  бухте  то  и  дело причаливали теперь корабли, с них выгружали на берег английские "драгоценности", а на борт  принимали эфиопские "безделушки". На острове поселился собственный корреспондент "Нью-Йорк  Таймс"  в белых штанах и с неизменной  трубкой  в  зубах,  который  вскоре  заболел  здесь тропическим  триппером.  По совету  местных  эфиопских  медиков корреспондент  лечил  свою  хворобу  водным  раствором  спирта, изготовленным по  особому  рецепту:  две  капли  воды на стакан спирта. Эта  микстура  в  какой-то  степени  облегчала  мучения страдальца.

В  мореходные  атласы мира сей райский уголок был  занесен под названием Острова Эфиопов.